Я понимающе кивнула и задрала голову, пытаясь понять, что происходит на колосниках. Один из рабочих пробирался по неподвижному мостику. Добравшись до середины, он остановился и вытянул шею, пытаясь выяснить, что случилось с канатом Табиты. Из наушников стоявшего рядом парня донеслось шипение – искаженный помехами голос рабочего с мостика. Он спрашивал, не заметил ли оператор чего странного с канатом.

– Не заметил! Ничего не заметил! Шел гладко, как всегда. Богом клянусь! – настаивал бедняга.

Рабочий наверху беспомощно крутил головой. Все уверяли меня, что, потянув за трос, они сразу замечают, если он неправильно нагружен или застревает. Если бы канат застрял, зацепившись за брус, выявить и устранить неполадку в антракте достаточно просто, несмотря на то что на сцене она привела бы к катастрофическим последствиям. Но понять, что случилось с одним из многочисленных тросов, проходящих через множество барабанов и тянущихся вверх к колосникам, было так же сложно, как размотать перепутавшиеся нитки марионетки.

Рабочий потерял терпение и двинулся по мостику обратно с такой легкостью, будто не знал, что идет по узенькому брусу на высоте в тридцать пять футов. В наушниках снова загудел его голос.

– Понял, хорошо, договорились, – ответил оператор. Повернувшись ко мне, парень добавил: – Ничего он там не нашел, но я на это и не рассчитывал. Неполадка произошла не внизу и не на том уровне. Что-то случилось на решетке. Он полезет туда в антракте.

Я кивнула, поскольку уже сама поняла:

– Но с канатом Мэри все в порядке? Спустили ее без проблем?

Рабочий покачал головой:

– Все прошло идеально. Мы с Джеком работали здесь, Трев наверху управлял мобилем. Да и маневр был посложнее – надо было перемещать ее по косой траектории, чтобы она нормально спрыгнула с этой хрени. Нет, все прошло гладко.

Делать здесь больше было нечего. Я проскользнула обратно в зал и села на свободное место сзади, чтобы не причинять хлопот зрителям и не втаптывать их ноги в ковер, пробираясь к Джейни. Кроме того, мне нравилось сидеть сзади – здесь я не была ни частью публики, ни членом труппы и смотрела спектакль как бы со стороны, обособившись от всех. Мне нравится оставаться в стороне от событий, и в последнем ряду я чувствовала себя превосходно: одна почти в полной темноте, за спиной – стена, впереди до самой сцены – ровные ряды голов, на сцене – актеры. Я снова отвлеклась от действия и принялась размышлять о том, что же творится в «Кроссе». Разобраться в событиях было сложнее, чем распутать канат Табиты. Я напомнила себе, что следует быть осторожной. Я всегда напоминаю себе об этом, но всегда забываю, что одних напоминаний недостаточно.

В антракте я купила Джейни очередную «кровавую Мэри» и удрала за кулисы. Мне мучительно хотелось выяснить – еще до окончания спектакля, – что же случилось с канатом Табиты. Джейни, как это у нее водится, очень кстати натолкнулась на пару знакомых агентов и увлеклась беседой.

За сценой все гудело от возбуждения и еще от какого-то возвышенного и одновременно гнусного ощущения близкой беды. Все бросили гадать, какая катастрофа случится следующей, и просто ждали. Нервы были напряжены до предела. Я влезла наверх по трапу и обнаружила на платформе целую толпу. Помимо рабочих сюда забрались Мелани, Мэттью, Салли, Тьерри, Баз и Бен. Последний выглядел очень испуганным и старался держаться как можно дальше от края, несмотря на высокое ограждение. Видимо, голова у Бена могла закружиться от одной мысли, на какой высоте он очутился. Представляю, как сложно ему будет спускаться по лестнице. Усилия Бена явно были достойны восхищения – никто ведь не стал бы попрекать его, если бы он остался внизу. Задрав головы, все следили за одиноким рабочим, который, точно паук в паутине, полз по решетке, постепенно приближаясь к барабану, где проходил канат Табиты. Все, кроме Бена, не отрывали от него глаз. Один из рабочих непрерывно пояснял происходящее Бену, будто тот был слепой:

– Почти на месте. Ой-ей… Не-не, с ним все в порядке, не беспокойтесь, шеф.

Бен дернулся, как кролик, увидевший собаку.

– Зачем он вообще сюда залез? – тихо спросила я База.

Тот пожал плечами:

– Говорит, что отвечать в конце концов придется ему, поскольку он – главный. Глупо, конечно. Но достойно уважения.

Рабочий изогнулся и обхватил рукой барабан. Стив сжал ладонями наушники, из которых полился поток слов.

– Ладно, – буркнул он. – Разберись и спускайся.

По его одутловатому лицу было видно, что ему не терпится поделиться новостями – как тропической рыбе ядом.

– Ну, говори же! – нетерпеливо потребовал Баз. – Что там?

Случившуюся неприятность принимали как проблему всего театра, а не только труппы «Сна». Мелани и Мэттью, естественно, были здесь, но ответственность лежала и на команде «Кросса».

– Он говорит, что туда сунули скрепку, – свирепо сказал Стив. – Кто-то забрался наверх и вставил туда скрепку, чтобы канат застрял в блоке!

– Ты хочешь сказать, – прямо спросила Мелани, – что кто-то намеренно испортил канат Табиты?

– Именно, – ответил Стив. – Случайно такое произойти не могло.

– Это очень серьезно, – произнес Бен. Он по-прежнему был бледнее обычного, но говорил достаточно спокойно. – По окончании спектакля состоится общее собрание всех работников театра. Кроме тех, кто работает в парадной части, естественно. Должны прийти все, кто имел возможность испортить барабан или мог видеть того, кто это сделал.

– Если кто-то это видел, разве он не сообщил бы об этом? – спросил Мэттью.

– Кто-нибудь мог заметить, но не придать этому значения, – сказала я. – Человек мог увидеть, что кто-то работает на решетке, и тут же выкинуть увиденное из головы.

– Сразу скажу, что никто из рабочих этого сделать не мог, – заявил Баз. – Они никогда не пакостят. Верно, ребята?

Рабочие закивали. Ползавший по решетке парень, о котором все на время забыли, обсуждая новости, спустился по лестнице за моей спиной, как пожарный, съехав по боковым планкам на одних руках.

– Стив, ты рассказал им? – спросил он, оглядывая собравшихся. – Это было подстроено специально. Думаю, сразу же после «половины», когда здесь никого не было, потому что к тому времени мы уже все проверили. Это было очень просто сделать.

Он был прав. После того как Баз и главный электрик заканчивали проверку, кулисы на четверть часа оставались совершенно безлюдны. Актеры сидели в гримерках, рабочие – в соседнем пабе или комнате отдыха; у стола могла случайно задержаться одна из ассистенток, Стив мог прохаживаться туда-сюда, но он, судя по всему, ничего не видел, иначе уже сказал бы об этом. И в любом случае разглядеть с палубы лицо человека, ползающего по решетке, очень сложно.

За моей спиной раздался сдавленный крик. Мы дружно попробовали развернуться, что оказалось совсем не просто в такой толкотне. Мэттью споткнулся о чугунную чушку и свалился бы вниз, если б мы не были прижаты друг к другу, как сельди в банке. Мэттью наскочил на База, который, в свою очередь, толкнул Бена, а тот инстинктивно схватился за стену, просунув руку между тросами. Один из рабочих тревожно вскрикнул и, расталкивая всех, рванулся вперед – спасать свои драгоценные тросы. Остальные начали дурачиться просто так, и скоро все уже валились друг на друга, как домино. Всем не терпелось спустить пар после страшного открытия.